Трудовой кодекс три дня на похороны

В силу ст. 128 Трудового кодекса РФ (далее – ТК РФ) отпуск без сохранения заработной платы («за свой счет») предоставляется по семейным и другим уважительным причинам работнику, подавшему письменное заявление. При этом, как пояснил Роструд письме от 16.04.2014 № ПГ/3387-6-1, по смыслу нормы ст. 128 ТК РФ выделяется две группы таких отпусков: те, которые даются на усмотрение работодателя (ч. 1 ст. 128 ТК РФ), и те, которые работодатель обязан предоставить (ч. 2 ст. 128 ТК РФ).

Отпуск без сохранения заработной платы в случае смерти близких родственников относится к тем, которые работодатель обязан предоставить работнику. Продолжительность такого отпуска – до 5 календарных дней.

В локальных нормативных актах работодателя могут содержаться требования к обоснованию предоставления такого отпуска, например, необходимость подать работнику заявление со ссылкой на вышеуказанные требования закона и с подтверждающими документами (свидетельством о смерти родственника, свидетельством о рождении заявителя (для подтверждения родства) и проч.).

Следует обратить внимание, что ТК РФ не определяет срок, в течение которого работник может реализовать свое право на отпуск без сохранения заработной платы. Некоторые суды придерживаются мнения, что даже если работник просит предоставить ему отпуск спустя заметное количество времени, работодатель обязан эту просьбу удовлетворить (апелляционное определение Кемеровского областного суда от 17.08.2012 № 33-7790).

Таким образом, действующее законодательство не содержит ограничения срока, в течение которого работник имеет право на отпуск без сохранения заработной платы. Если ранее такой отпуск работнику не предоставлялся, у работодателя нет правовых оснований для отказа в его предоставлении.

Пинчон хорош тем, что все его романы резко различаются по настроению и материалу. (Если «Edge» на что и похоже, то, вероятно, на «Vineland».) Каждая книга Пинчона — портрет Америки в определенную эпоху, слепок ее страхов и навязчивых идей. Всякий, кто жил в Штатах на рубеже тысячелетий, поразится точности деталей, словечек и особых примет, воспроизведенных в «Bleeding Edge». Герои все время обедают и завтракают в бесчисленных забегаловках, причем невкусно; все живут в ощущении страшного разогрева и неизбежного, скорого краха — и неважно, будет ли это террористическая атака 11 сентября или скорый финансовый кризис. Дело не в том, каким образом арабские террористы связаны с загадочным и могущественным Мрозом, а он — с русским десантником, большим любителем сибирского мороженого Игорем Дашковым.

В этих хитросплетениях черт ногу сломит, и не в них суть, тем более что — как часто случается у Пинчона — вполне рациональное действие вдруг оборачивается мрачной фантастикой: проникнув в потайную дверь в жилище Мроза, Максин вдруг видит стремительно бегущее прямо на нее слишком маленькое для человека, слишком большое для сторожевой собаки существо с белыми глазами, в странной — военной? — форме… и здесь рациональность повествования исчезает окончательно. Убитые воскресают (пусть под ником все в той же загадочной компьютерной игре — но мы и ожившего Лестера видим, если он нам не померещился). Расследование банального мошенничества в сфере новомодных технологий ведет непосредственно к исполнителям главного теракта в истории страны. Приступы ужаса, интеллектуальные озарения и брутальные соития случаются спонтанно и немотивированно. Пинчон по-прежнему точен и лаконичен в обрисовке характеров, ему хватает пяти строк, чтобы персонаж и обстановка его норы предстали как живые: «Eric lives in a fifth floor walk up studio in Loisaida, a doorless bathroom wedged in one corner and in another a microwave, coffeemaker, and miniature sink. Liquor store cartons full of personal effects are stacked around haphazardly, and most of the limited floor space is littered with unwashed laundry, Chinese take out containers and pizza boxes, empty Smirnoff Ice bottles, old copies of Heavy Metal, Maxim, and Anal Teen Nymphos Quarterly, womenʼs shoe catalogs, SDK discs, game controllers and cartridges for Wolfenstein, DOOM, and others. Paint peels from selected ceiling areas, and window treatments are basically street grime. Eric finds a cigarette butt a little longer than the others in a running shoe…» — поручусь, вы знали этого Эрика, бывали у него в мансарде и уставали от него за час, словно провели с ним сутки.

Суть фабулы — не в вечной паранойе Пинчона, у которого заговор всегда вырастает из подозрения, а катастрофа — из предчувствия. «Bleeding Edge» как раз и написан о том, что город — «чтобы оставаться самим собой» — должен непрерывно извергать отходы и нечистоты, и в какой-то момент их масса становится критической. Идея Пинчона еще и в том, что война и любая иная катастрофа приходят не только как возмездие, но и как напоминание о базовых ценностях. Люди категорически не желают о них помнить. В «Bleeding Edge» все живут в обстановке отложенной жизни, которая неизвестно когда начнется: работают не по специальности и не по призванию, спят с нелюбимыми, охотятся на случайных, идут на сделки с совестью, правительством, шпионами, начальством, любовниками — и все время ждут расплаты, почему и разговаривают как Редж Деспард, вечно предчувствующий ужасное и угнетенный этим предчувствием. Это мир сплошного пограничья, живущий в постоянном и явном соседстве инобытия (пусть ПодБытия, если вам так больше нравится). Не зря появляется совсем вроде бы посторонний эпизод с Borderline Personality Disorder Assosiation: это мир вот именно что на границе, на грани, сама Грань — виртуозно проведенный лейтмотив.

Катастрофа 11 сентября, отодвинутая в третью четверть романа (действие начинается ранней весной и заканчивается под Рождество 2001 года), готовится с самого начала — вот один герой сетует на талибан, вот другой, бродя по собственной конторе, случайно натыкается на тайное подразделение, полное вежливых и непроницаемых арабов, которых нельзя фотографировать, а вот по почте приходит таинственный диск с неведомым террористом, который учится сбивать самолеты… но дело-то не в исламе, не в талибане, не в чеченцах, а именно в том, что главное и страшное вытеснено в подсознание, за грань восприятия. Но отодвинуть жизнь нельзя — она явится и напомнит о себе; да, катастрофой, если больше нечем. Главное состояние героев и повествователя — prewar, что почему-то переводится как «довоенное», хотя в действительности оно предвоенное (разница примерно такая же, как между «нежелательным» — unwelcome — и «нежеланным», как оно выглядит в русском тексте). Если учесть, что мир за последние 15 лет еще глубже вполз в дикость, нельзя не воздать должное пинчоновской проницательности; хотя, впрочем, все это и в девяностые было не бином.

И еще одно: это книга грустная. Они все у Пинчона не слишком веселые, хотя временами смешные; но эта глубокая меланхолия сродни той, которую испытывают иногда очень умные, сугубо рациональные люди, понимающие все про всех, но не способные избавиться от обычной человеческой жалости, от глубокого, томительного одиночества. Таков, скажем, человек-машина Камилл, несколько раз переживший гибель мира, у Стругацких в «Далекой Радуге» (любопытно, читал ли ее автор «Радуги тяготения»); таков Сисс в «Расследовании» Лема, которое Пинчон уж точно читал (а иногда кажется, что и писал; вообще из европейцев Лем похож на него больше всех, но вкус у него строже, на то и Европа). Это вот то самое, что испытывали Chums of Chance в «Against the Day», путешествуя во времени; это Антибытие и Антивещество из ефремовского «Часа Быка», из главы все про то же — «На краю бездны»: «Справа на экраны начала наползать тьма. Это не был ночной мрак Земли, наполненный воздухом, запахами и звуками жизни. И не мрак космического пространства, чернота которого всегда подразумевает необъятный простор. На звездолет ползло нечто не поддающееся чувствам и разуму, не наделенное ни одним из привычных человеку свойств, не поддающееся даже абстрактному определению. Это было не вещество и не пространство, не пустота и не облако. Нечто такое, в чем все ощущения человека одновременно тонули и упирались, вызывая глубочайший ужас». Интересно, читал он? Думаю, да — иначе откуда бы эти дословные совпадения? Это тоска человеческого существа, попавшего в нечеловеческие обстоятельства — не то чтобы ужасные, но просто слишком пестрые и сложные; тоска человека, угодившего в сингулярность, в эпоху, когда события начинают развиваться неконтролируемо, независимо от человечества и по совершенно нечеловеческим законам. Эту сингулярность — непредсказуемое и алогичное развитие фабулы, опровержение всех догадок, кроме размытых дурных предчувствий, и ощущение жалкости всего человеческого, любви там к детям, родителям, кошкам, — Пинчон и пытается имитировать, и «Bleeding Edge» подходит к осуществлению этой задачи ближе всего. На эту же атмосферу безысходной и молчаливой грусти работают все песенные и поэтические фрагменты в романе, переведенные, кстати, очень хорошо, — может, именно поэзия и была истинным предназначением переводчика?

Читать «Bleeding Edge» и в оригинале не пряник, а в переводе (особенно при беспрерывных сравнениях с оригиналом, без которых вообще не разберешься, что хотел сказать автор) — задача поистине титаническая, головоломная до мигрени. Стоит ли результат затраченных усилий и нельзя ли было вызвать то послевкусие, которого добивался Пинчон, более экономными средствами? Но, во-первых, экономия редко бывает признаком большого таланта — разве что мы имеем дело с аскетом и минималистом, человеком азиатской скрытности или добычинского темперамента; а во-вторых, без этой избыточности, вероятно, ощущение нарастающей и бессмысленной сложности мира не было бы столь давящим. Если для читателя преодоление инерции чтения, торможение на каждой фразе и метания от оригинала к переводу важнее эстетического удовольствия — эта книга для него. Лично я не встречал такого читателя, но каких чудес не бывает на свете! Вообще же, то самое послевкусие великолепно суммируется одним песенным отрывком:

Я отправлю, певи-цу-пастушку,
С оркестром, и в шляпе к те-бе,
Чтоб ты знал, что я здесь и готова,
Бросить вызов с тобой судьбе —
Но ты же
Залипнешь на ней,
Станешь думать о ней день и ночь,
Та же старая мода,
и жалкая кода, так
что не стоит воду толочь —
И, не, надо, ко, мне
Лезть,
Как мне, себя есть,
Мне, не, нужен
Нож и — вилка, бога ради,
слушать
как гудят… скучно поезда
Ночью без тебя,
В штате Нью-Йорк, в Среднеграде.

Сидючи здесь, с длинногорлой,
мультики глядя неделю,
а тени ползут очень долгим рассказом
обо всем, чего мы не успели…
Мы трейлер свой не заземлили,
и стены
лупили нас током,
пока средь зимы не бросили мы
Вообще что-то чувствовать толком.

P. S. Автор благодарит Алексея Евсеева за бесценное содействие.

Опубликовано27 марта 2019 в 15:01

для решения вопроса об отнесении того или иного лица к числу членов семьи следует обратиться к нормам иных отраслей права. Так, согласно ст. 2 СК РФ под членами семьи понимаются супруги, родители и дети (усыновители и усыновленные). Статья 1 «О прожиточном минимуме в Российской Федерации» понимает под членами семьи «лиц, связанных родством и (или) свойством, совместно проживающих и ведущие совместное хозяйство». Аналогичная трактовка термина «семья» приводится и в Национальном стандарте РФ ГОСТ Р 52495-2005 «Социальное обслуживание населения. Термины и определения», утвержденном приказом Федерального агентства по техническому регулированию и метрологии от 30.12.2005 N 532-ст (п. 2.1.19). Перечень лиц, признаваемых нетрудоспособными членами семьи, установлен также в ст. 9 Федерального закона от 17.12.2001 N 173-ФЗ «О трудовых пенсиях в Российской Федерации» и ст. 8 Федерального закона от 15.12.2001 N 166-ФЗ «О государственном пенсионном обеспечении в Российской Федерации».

Понятие «иждивенец» закреплено в части первой ст. 179 ТК РФ для целей предоставления определенных гарантий при сокращении численности и (или) штата: под ним понимается «нетрудоспособный член семьи, находящийся на полном содержании работника или получающий от него помощь, которая является для него постоянным и основным источником средств к существованию». Для иных целей понятие иждивенца в Трудовом кодексе РФ не установлено.

Представляется, что разница между «неработающим членом семьи» и «иждивенцем» (то есть нетрудоспособным членом семьи) состоит в том, что первый — имеет возможность трудиться (трудоспособен), но по какой-то причине не работает, а второй — не имеет возможности трудиться по причине нетрудоспособности и при этом содержится работником.

Применяя положения этих норм для целей применения положений коллективного договора, нетрудоспособными членами семьи, по нашему мнению, могут быть признаны:

— дети, братья, сестры и внуки работника, не достигшие возраста восемнадцати лет, а также дети, братья, сестры и внуки работника, обучающиеся на очной форме в общеобразовательных учреждениях всех типов и видов независимо от их организационно-правовой формы, за исключением образовательных учреждений дополнительного образования, до окончания ими такого обучения, но не дольше, чем до достижения ими возраста двадцати трех лет, или дети, братья, сестры и внуки работника старше этого возраста, если они до достижения возраста восемнадцати лет стали инвалидами, имеющими ограничение способности к трудовой деятельности (при этом братья, сестры и внуки признаются нетрудоспособными членами семьи при условии, что они не имеют трудоспособных родителей);

— один из родителей или супруг либо дедушка, бабушка независимо от возраста и трудоспособности, а также брат, сестра либо ребенок, достигшие возраста восемнадцати лет, если они заняты уходом за детьми, братьями, сестрами или внуками, не достигшими четырнадцати лет, и не работают;

— родители и супруг, если они достигли 60 или 55 лет (соответственно мужчины и женщины) либо являются инвалидами, имеющими ограничение способности к трудовой деятельности;

— дедушка и бабушка, если они достигли 60 или 55 лет (мужчины и женщины соответственно) либо являются инвалидами, имеющими ограничение способности к трудовой деятельности, при отсутствии лиц, которые в соответствии с законодательством РФ обязаны их содержать.

Учитывая положения части второй ст. 179 ТК РФ, перечисленные лица признаются иждивенцами, если они находятся на полном содержании работника или получают от него помощь, которая является для них постоянным и основным источником средств к существованию.

Соответственно, документами, подтверждающими факт нахождения члена семьи на иждивении работника, являются документы, подтверждающие нетрудоспособность члена семьи, факт и степень родства с работником, и документы, подтверждающие факт нахождения на полном содержании работника или свидетельствующие об оказании работником помощи. Такими документами в зависимости от конкретных обстоятельств могут являться свидетельство о рождении, свидетельство о заключении брака, справка о составе семьи, справка об обучении члена семьи на очной форме в общеобразовательном учреждении, документы об установлении инвалидности, документы, подтверждающие осуществление денежных переводов, и другие.

Отметим, что иждивенчество несовершеннолетних детей предполагается и не требует доказательств.

Таким образом, к членам семьи работника могут быть отнесены супруг, дети, родители, братья, сестры, бабушки, дедушки и внуки работника. Если данные лица трудоспособны (например, дедушка еще не достиг пенсионного возраста, супруг не является инвалидом, ребенок достиг совершеннолетия и не обучается в общеобразовательном учреждении), но по какой-то причине не работают — они являются «неработающими членами семьи» работника. Если эти лица нетрудоспособны и находятся на содержании работника, они являются его «иждивенцами».

Исходя из такого понимания данных терминов в рассматриваемой ситуации жена-студентка может быть отнесена к неработающим членам семьи работника.

Обращаем Ваше внимание, что в силу ст. 9 ТК РФ работодатель вправе закрепить в коллективном договоре иное понимание указанных терминов путем внесения в него дополнений в установленном трудовым законодательством порядке.

Ответ подготовил:

Эксперт службы Правового консалтинга ГАРАНТ

Мазухина Анна

Контроль качества ответа:

Рецензент службы Правового консалтинга ГАРАНТ

Воронова Елена